Новости

May 26, 2024

Дэвид Фостер Уоллес о Джоне Маккейне, Rolling Stone Story, 2000 г.

Дэвид Фостер Уоллес Эта история впервые появилась в выпуске журнала Rolling Stone Prologue: Who Cares от 13 апреля 2000 года? Поскольку вы читаете Rolling Stone, скорее всего, вы американец.

Дэвид Фостер Уоллес

Эта история впервые появилась в номере журнала Rolling Stone от 13 апреля 2000 года.

Пролог: Кого это волнует?

Поскольку вы читаете журнал Rolling Stone, скорее всего, вы американец в возрасте от 18 до 35 лет, что с демографической точки зрения делает вас молодым избирателем. И ни одно поколение молодых избирателей никогда не заботилось о политике и политиках меньше, чем ваше. Это подтверждают точные демографические данные и данные об избирателях… если, конечно, вам плевать на эти данные. На самом деле, даже если вы читаете другие материалы в RS, сомнительно, что вы прочитаете большую часть этой статьи – такова огромная содрогающаяся зевота, которую политический процесс вызывает в нас сейчас, в этом пост-уотергейтском-пост-пост-уотергейтском периоде. «Иранская контра» после «Уайтуотера» после эпохи Левински, эпохи, когда заявления политиков о принципах или видении воспринимаются как корыстная рекламная реклама и оцениваются не за их искренность или способность вдохновлять, а за их тактическую проницательность и их конкурентоспособность. И ни одно поколение не рекламировалось, не раскручивалось и не продвигалось так изобретательно и неустанно, как сегодняшняя демографическая молодежь. Поэтому, когда сенатор Джон Маккейн говорит, что в Мичигане или Южной Каролине (именно туда Rolling Stone послал наименее профессиональный карандаш, который только мог найти, чтобы провести стандартную неделю СМИ в автобусе с кандидатом, который никогда не ездит выше, чем он сейчас) Когда Маккейн говорит: «Я баллотируюсь на пост президента не для того, чтобы быть кем-то, а для того, чтобы что-то делать», трудно расценить это как что-то большее, чем маркетинговый подход, особенно когда он говорит это, гуляя в окружении камер, репортеров и ликующей толпы. … другими словами, Быть кем-то.

И когда сенатор Джон Маккейн также говорит (постоянно, ударяя об этом в начале и конце каждой речи и THM), что его целью на посту президента будет «вдохновить молодых американцев посвятить себя делу, превышающему их собственные корыстные интересы», «Трудно не воспринимать это как еще один кусок тщательно продуманной чуши, которую кандидаты в президенты вручают нам, занимаясь корыстными делами, пытаясь стать самым могущественным, важным и обсуждаемым человеком на земле, который это, конечно, их настоящее «дело», которому они кажутся настолько глубоко преданными, что могут проглотить и извергнуть целые горы благородно звучащей чуши и убедить даже самих себя, что они имеют в виду именно это. Как бы цинично это ни звучало, опросы показывают, что именно так чувствует себя большинство из нас. И это больше, чем не верить в эту чушь; по большей части мы его даже не слышим, отвергаем на том же глубоком уровне, на котором мы также блокируем рекламные щиты и Muzak.

Но в том, как нужно слушать Маккейна, есть что-то политическое, что-то захватывающее, непостижимое и правдивое. Это связано с военным прошлым Маккейна, боевыми действиями во Вьетнаме, а также с пятью с лишним годами, которые он провел в тюрьме Северного Вьетнама, в основном в одиночной камере, в коробке, подвергаясь пыткам и морив голодом. И какую невероятную честь и шары он там показал. Очень легко игнорировать тему военнопленных, отчасти потому, что мы все так много слышали об этом, а отчасти потому, что это настолько запредельно драматично, как что-то в кино, а не из жизни человека. Но об этом стоит задуматься на минутку, потому что именно благодаря этому фразу Маккейна о «причинах, превышающих личный интерес» легче услышать.

Вы, наверное, уже знаете, что произошло. В октябре 1967 года Маккейн сам еще был молодым избирателем и совершил свой 23-й боевой вылет во Вьетнаме, а его самолет А-4 «Скайхок» был сбит над Ханоем, и ему пришлось катапультироваться, что по сути означает взрывной заряд, который взорвет вам сиденье. самолета, в результате катапультирования которого Маккейну сломались обе руки и одна нога, он получил сотрясение мозга и начал падать с неба прямо над Ханоем. Попытайтесь на секунду представить, как сильно это будет больно и как вам будет страшно, когда вы сломаете три конечности и упадете на вражескую столицу, которую только что пытались разбомбить. Его парашют раскрылся поздно, и он жестко приземлился в небольшом озере в парке прямо в центре Ханоя. Представьте себе, что вы топчетесь по воде со сломанными руками и пытаетесь зубами потянуть за рычаг спасательного жилета, а к вам плывет толпа вьетнамских мужчин. (есть пленка, у кого-то была домашняя кинокамера, и правительство Невады выпустило ее, хотя она зернистая и лицо Маккейна плохо видно). Толпа вытащила его, а затем чуть не убила. По понятным причинам особенно ненавидели американских пилотов бомбардировщиков. Маккейн получил ранение штыком в пах; солдат сломал ему плечо прикладом винтовки. Плюс к этому времени его правое колено было согнуто на 90 градусов в сторону и кость торчала наружу. Попробуйте представить это. В конце концов его бросили на джипе и отвезли через пять кварталов в печально известную тюрьму Хоа Ло – также известную как «Ханой Хилтон», получившую большую кинославу – где его заставили неделю выпрашивать врача и, наконец, вправили пару переломов без анестезии. и пусть два других перелома и рана в паху (представьте: рана в паху) останутся такими, какими они были. Потом его бросили в камеру. Попробуйте на мгновение почувствовать это. Во всех материалах СМИ говорится о том, что Маккейн до сих пор не может поднять руки над головой, чтобы причесаться, и это правда. Но попробуйте в этот момент представить себя на его месте, ведь это важно. Подумайте о том, насколько диаметрально противоположно вашим собственным интересам получить ножевое ранение по яйцам и вправить переломы без обезболивающего, а затем бросить в камеру, чтобы просто лежать там и болеть, что и произошло. Он несколько недель бредил от боли, его вес упал до 100 фунтов, и другие военнопленные были уверены, что он умрет; а потом, через несколько месяцев так, после того, как его кости почти срослись и он смог как бы встать, его привели в комендатуру тюрьмы и предложили отпустить. Это верно. Они сказали, что он может просто уйти. Они выяснили, что отец Маккейна был одним из высокопоставленных военно-морских офицеров в вооруженных силах США (это правда – и его отец, и дед были адмиралами), и северные вьетнамцы хотели совершить пиар-переворот и милосердно освободить его сына, детоубийца. Маккейн, весивший 100 фунтов и едва способный стоять, отказался. В Кодексе поведения военнопленных армии США, очевидно, говорится, что военнопленных следует освобождать в том порядке, в котором они были захвачены в плен, а были и другие, которые находились в Хоа Ло долгое время. время, и Маккейн отказался нарушать Кодекс. Комендант, недовольный, тут же в кабинете приказал охранникам сломать ему ребра, переломать руку, выбить зубы. Маккейн по-прежнему отказывался уйти без других военнопленных. И вот так он провел еще четыре года в Хоа Ло, большую часть времени в одиночке, в темноте, в коробке размером с чулан, называемой «карцер». Возможно, вы слышали все это раньше; это было во множестве различных медиа-профилей Маккейна. Но попробуйте представить себе тот момент между предложением досрочного освобождения и отказом от него. Попробуйте представить, что это были вы. Представьте себе, как громко в тот момент взывал к вам ваш самый основной, первичный личный интерес, и все способы, которыми вы могли бы рационализировать принятие этого предложения. Ты слышишь это? Это так, ты бы отказался поехать? Вы просто не можете знать наверняка. Ни один из нас не может. Трудно даже представить боль и страх в тот момент, не говоря уже о том, как бы ты отреагировал.